Здесь мы кратко рассмотрим состояние рынков прямых инвестиций в отдельных странах и регионах, таких как Китай, Индия и Африка. Другие рынки, конечно же, тоже существуют, однако мы ограничены объемом повествования.

Здесь мы проанализируем основные проблемы и возможности, с которыми сталкиваются инвесторы, осуществляющие прямые инвестиции, на каждом рынке, и посмотрим, в чем они схожи с проблемами и возможностями развитых рынков, и в чем заключаются различия.

Прямые инвестиции в Китае

Процесс дерегулирования в Китае начался в 1980 г. наряду с первыми рыночными реформами.

Страна открыла свои первые биржи в 1990 г., а к середине 2000-х IPO китайских компаний установили рекорды как «самые крупные в мире к настоящему времени»: первичное размещение Промышленного и коммерческого банка Китая (Industrial and Commercial Bank of China) одновременно и на Гонконгской, и на Шанхайской биржах в октябре 2006 г. привлекло 22 млрд. долларов, то есть инвесторы оценили организацию в 156,5 млрд. долларов.

Дебют на рынке китайского банка China’s Agricultural Bank, который тоже прошел сразу в Гонконге и Шанхае, привлек 19,2 млрд. долларов в первый день торгов - оценка компании составила таким образом 128 млрд. долларов, несмотря на более слабую конъюнктуру на мировом рынке и тревогу в отношении базовой устойчивости банка.

В попытке обеспечить возможности выхода для более мелких предприятий, правительство учредило Управление малого и среднего бизнеса в 2004 г. и биржу ChiNEXT в 2009 г. по типу NASDAQ, и лондонской AIM.

Некоторыми инвесторами, осуществляющими прямые инвестиции, Китай считается «самым привлекательным... рынком в мире». Размер рынка с самым многочисленным населением в мире и рекордным ростом дает возможность создать компанию мирового класса просто за счет обслуживания внутреннего спроса.

Капитал роста - самый распространенный тип инвестиций.

В 2006 г. китайское правительство авторизовало создание фондов в локальной валюте (женьминьби или юань), привлекаемых у местных жителей или организаций, и часто связанных с правительством.

В 2009 г. деноминированные в юанях фонды обогнали долларовые фонды как в плане количества привлеченных фондов, так и в плане объемов денежных средств. Фонды в юанях привлекают как национальные организации (CDH, Gobi Partners и Hony Capital), так и международные фирмы, хотя насколько они будут успешны в долгосрочной перспективе - открытый вопрос.

Национальные партнерства с ограниченной ответственностью, базирующиеся в Китае, считаются фрагментированными, ориентированными на короткий срок существования и новыми в плане вида активов. Новые полные партнеры новых фондов в юанях часто не имеют опыта, особенно в том, что касается нюансов активного инвестирования.

Сфера прямых инвестиций в Китае все еще развивается. Правовая, регуляторная и административная среда для фондов в юанях и для совместных предприятий, которые могут формироваться с иностранными фондами, тоже еще развивается. Законодательство может разрабатываться годами, а потом быть внедрено за один день. Как отметил один опытный инвестор, осуществляющий прямые инвестиции в Китае:

Есть сайт, посвященный политике правительства. Мы каждый день его проверяем, как прогноз погоды.

Однако в целом китайский рынок прямых инвестиций считается благоприятным. Растущий средний класс стремится к приобретению всего - от автомобилей и мобильных телефонов до путевок в отпуск.

Как и на многих развивающихся рынках, отсутствие установившейся технологической инфраструктуры позволяет Китаю перепрыгнуть через промежуточные стадии развития технологий. Выходы из инвестиций случаются регулярно, будь то IPO на зарубежном или китайском рынке или продажи.

Китайский рынок прямых инвестиций не является безрисковым. В середине 2008 г. Carlyle Group прекратила трехлетние попытки приобрести Xugong Group, крупнейшего китайского производителя строительного оборудования.

Фирма согласилась купить 85% компании за 375 млн. долларов в октябре 2005 г. - эта сделка вызвала гневные протесты (особенно со стороны основного конкурента Xugong), критикующие продажу значимых национальных активов иностранцам.

Несмотря на два предложения от Carlyle снизить долю ее собственности и повысить оценку, правительство так и не дало разрешения на сделку. Это, конечно же, не уникальный случай для Китая - предложение China National Offshore Oil Company (CNOOC) о приобретении американской Unocal в 2005 г. вызвало бурю споров - CNOOC в конечном итоге отозвала предложение.

Интересно, что к концу 2010 г. китайское правительство активно приглашало мировые компании, осуществляющие прямые инвестиции, вкладываться в страну и устанавливало квоты для таких городов, как Пекин и Шанхай, которые помогли бы компаниям обходить валютный контроль в Китае и привлекать импортные деньги в фонды в юанях.

Как сказал Рубинштейн из Carlyle:

Китайское правительство... признает, что [компании, осуществляющие прямые инвестиции] могут помочь местным компаниям приобрести западных конкурентов и технологии, и именно в этом они очень заинтересованы.

Инвесторы, осуществляющие прямые инвестиции, традиционно говорят о других сложностях инвестирования в Китай, включая поиск и сохранение руководства, которое будет комфортно чувствовать себя в компаниях, выстроенных по западному образцу, непрозрачность компаний в финансовом плане и языковые барьеры.

И, однако, несмотря на сложности и неопределенность, правительство, по всей видимости, серьезно настроено на привлечение прямых инвестиций.

Предсказание Давида Рубинштейна о китайском лидерстве в этой сфере не кажется надуманным - на самом деле он объявил, что китайский рынок в конце 2010 г. «намного более благоприятен для прямых инвестиций, чем большинство других рынков. Даже более благоприятен, чем в США».

Прямые инвестиции в Индии

Индийская история роста развивалась отдельно от китайской. С 1991 г. в экономике началось постепенное дерегулирование. С этого момента, несмотря на различные партии в правительстве, Индия стабильно создавала более благоприятный деловой климат, особенно обращая внимание на привлечение иностранных инвестиций.

Индия также может похвалиться самой старой фондовой биржей в Азии, правовой структурой, унаследованной от Британии и распространенным использованием английского в качестве языка делового общения.

Бум прямых инвестиций в Индии впервые случился в 1999 и 2000 гг., когда инвестиции достигли максимального значения в 1,16 млрд. долларов в 280 компаний.

Это был в основном венчурный капитал, «оседлавший» волну технологий из США, которые отдавали на внешний подряд проекты, будь то программирование, анализ данных, колл-центры, в Индию, где была дешевая, но высоко образованная рабочая сила.

Когда пузырь NASDAQ, лопнул, интерес к Индии уменьшился.

Следующий бум в Индии начался в 3004 году. В 2008 т, инвесторы, осуществляющие прямые инвестиции, привлекли для Индии 7,7 млрд. долларов, большая часть которых была инвестирована в сделки с капиталом роста.

Популярность капитала роста объяснялась рисками инвестиций в компании на ранних стадиях развития, которые смягчались инвестициями в компании, которые уже достигли каких-то успехов в операционной деятельности, и индийскими законами против заимствований с целью приобретений, что, по сути, исключало сделки LBO.

Зарубежные фонды, такие как Carlyle, Blackstone, 3i, Sequoia, Bessemer Venture Partners и KKR, открыли офисы в Индии или привлекали фонды, ориентированные на эту страну.

Они присоединились к местным инвесторам, таким как Chrysalis Capital, ICICI и Value Fund, и иностранным давним участникам рынка типа Actis, Morgan Stanley и Warburg Pincus. Более того, на рынок пришли и новые игроки.

Крупные индийские корпорации и финансовые организации либо создали свой собственный бизнес в сфере прямых инвестиций, либо планируют привлекать для этого внешний капитал.

Национальные фирмы начинают привлекать деньги внутри страны, обещая рост конкуренции международным фирмам, поскольку индийским фирмам не страшны ограничения на заимствования и секторные запреты, действующие для иностранных фирм.

Экономический рост в Индии создает дополнительные возможности для прямого инвестирования. Средний класс готов покупать образовательные возможности для своих детей и финансовые продукты, которые десять лет назад нельзя было и представить. Поколенческие сдвиги обеспечивают возможности выкупить семейные бизнесы, продажа которых раньше считалась признанием провала.

Как признак зрелости, наблюдается сдвиг скорее в сторону специфических секторных фондов, нежели фондов, которые ориентированы на страну в целом. Самое большое внимание привлекает инфраструктура, в которой Индия отчаянно нуждается, и технологии.

Однако, несмотря на то, что сфера прямых инвестиций в Индии выглядит привлекательно, барьеры по-прежнему сохраняются. Особенное беспокойство вызывает неразвитая инфраструктура страны и сложная система регулирования.

Прямые инвестиции в Африке

Хотя еще в 2005 г. Центральная Африка привлекала очень мало инвесторов, она смогла стать выдающейся историей роста. Исследование крупных партнерств с ограниченной ответственностью, проведенное в 2010 г. Emerging Markets Private Equity Association (EMPEA), показало, что 28% из них (против 4% в 2006 г.) в настоящий момент инвестируют в Африку.

Однако очень значительная часть африканского прямого инвестирования по-прежнему приходится на организации финансирования развития.

Хотя частично рост ВВП в Африке объясняется стремительно дорожающей нефтью, минералами и сырьем, внутренние изменении тоже сыграли значимую роль. Прекращение большинства конфликтов и проведение внутренних экономических реформ создало гораздо более стабильный деловой климат.

Государственные предприятия приватизированы, правовая и регуляторная системы укреплены, прозрачность выросла, увеличилась эффективность физической и социальной инфраструктуры. Растущий средний класс стимулирует внутреннее потребление, и число рабочей силы растет.

В Африке есть проблемы. Не хватает инфраструктуры и электричества, а также квалифицированной рабочей силы. Реформы шатки, и «потерянное десятилетие» 1990-х все еще свежо в памяти.

Однако инвесторы, осуществляющие прямые инвестиции, начали присматриваться к региону и уже отходят от исторического фокуса на Южную Африку, которая получает самое большое внимание благодаря верховенству закона, сильному экономическому росту и процветающим рынкам капитала.

Специальные страновые фонды привлекаются для Ботсваны, Нигерии и Намибии. Лондонский Standard Bank Private Equity привел в Нигерию команду инвесторов уже в начале 2009 г., присоединившись к первым в Нигерии African Capital Alliance и Actis. Однако большинство фондов ориентировано на субрегионы, где экономики связаны культурой и/или языком. Также на рынок приходят местные фонды.

Сохраняющийся интерес к Африке должен поддерживаться выходами. Большая часть IPO ограничена Йоханнесбургской фондовой биржей, а подавляющее большинство выходов происходят в форме продажи акций (продажи дополнительных акций уже торгуемыми на бирже компаниями) или выкупов акций (при которых компания выкупает пакеты инвесторов).

Однако начинают появляться и стратегические продажи. Континент все еще представляет собой формирующийся рынок, однако, как отмечается в отчете McKinsey:

Если эти тенденции сохранятся, Африка будет играть все более значимую роль в мировой экономике.

Прямые инвестиции на Ближнем Востоке и в Северной Африке (БВСА)

Прямые инвестиции - недавнее явление в странах БВСА - в 2001 г. тремя фондами во всем регионе было привлечено 78 млн. долларов. Однако привлечение прямых инвестиций в регионе БВСА выросло более чем в три раза в период с 2005 (2 млрд. долларов) по 2008 г, (6,9 млрд. долларов).

Дубайский Abraaj Capital, крупнейший фонд в регионе, вошел в список 50 крупнейших фондов прямых инвестиций в 2009 году. Многие фонды БВСА ориентированы на средние сделки с капиталом роста, учитывая, что в регионе преобладает семейный бизнес.

Однако владельцы бизнеса настороженно относятся к инвестициям. Файзал Белхоул, управляющий партнер фирмы прямых инвестиций Ithmar Capital и член известной семьи, имеющей свой бизнес, объяснил:

Бизнес в [Персидском] заливе является скорее вопросом самореализации, которая повышает социальный престиж семьи, нежели исключительно средством получения прибыли.

Венчурный капитал встречается очень редко, учитывая неопределенность в отношении качественного потока сделок и сложность успешных выходов.

Некоторые фонды БВСА ориентированы на страны Совета нефтяных корпораций Персидского залива (Катар, Саудовская Аравия, Оман, ОАЭ, Бахрейн и Кувейт), другие включают большую часть Северной Африки (Марокко, Египет, Алжир), однако есть и те, которые инвестируют в Иорданию и Ливан.

Традиционно в индустрии прямых инвестиций доминируют локальные фирмы, которые инвестируют по всему региону БВСА. Однако в 2009 г. американские фирмы Carlyle Group и KKR и французский BNP Paribas пришли в регион или заявили о таких намерениях.

Простые партнеры в фондах БВСА обычно приходят из этого региона. В их число входят фонды благосостояния, семейные инвестиционные фирмы и состоятельные частные лица, однако недавний финансовый спад заставил менеджеров многих фондов искать инвесторов повсюду.

Правительства Совета нефтяных корпораций Персидского залива открылись прямым инвестициям в попытке создать рабочие места для многочисленного и растущего населения и экономику, которая сможет существовать, когда закончится нефть. Регион также планирует построить или приватизировать инфраструктурные активы, с их неизбежно высокими ценами.

Мировой финансовый кризис нанес тяжелый удар странам Совета, особенно Дубаю с его неприятностями с долгами и другими проблемами с прозрачностью отчетности - это основной момент, в котором могут помочь прямые инвестиции.

Для выходов по-прежнему была характерна неопределенность, особенно в свете потрясений, которые принес спад на фондовом рынке в 2008 году. IPO были предпочитаемым способом выхода, также использовались стратегические продажи.

Прямые инвестиции в Центральной и Восточной Европе (ЦВЕ)

В страны ЦВЕ входят Албания, Босния и Герцеговина, Болгария, Хорватия, Кипр, Чехия, Эстония, Венгрия, Латвия, Литва, Мальта, Черногория, Польша, Македония, Румыния, Сербия, Словакия, Словения и Турция.

Поскольку страны Центральной и Восточной Европы имеют тесные связи с Западной Европой, они были первым направлением, о котором подумали инвесторы, когда решили инвестировать в развивающиеся рынки.

К сожалению, эти инвесторы ушли в 2008 г., либо опасаясь, что финансовое недомогание Европы окажет влияние и на страны ЦВЕ, либо предпочитая более новые развивающиеся рынки в остальном мире. Хотя фонды, ориентированные на этот регион, и выросли в десять раз в период с 2003 (230 млн. долларов) по 2008 г. (2,8 млрд. долларов), в 2009 г. было привлечено всего 600 млн. долларов.

И даже при этом кризис очень по-разному повлиял на эти страны - в Польше отмечался рост, а Латвия едва сумела избежать банкротства.

В целом больше всего внимания со стороны инвесторов, осуществляющих прямые инвестиции, привлекают страны, которые присоединились к ЕС первыми - Польша, Венгрия и Чехия, хотя Турция недавно получила значительные прямые инвестиции от менеджеров фондов, которые стремятся применять стратегии инвестирования как в ЦВЕ, так и в БВСА.

В отличие от других развивающихся регионов, несколько фирм привлекли фонды, нацеленные на возможности высокорисковых вложений, появившиеся в ЦВЕ после спада, поскольку выкупы были здесь достаточно распространенным явлением и использовали значительное количество долга, который теперь оказался невозвратным.

Венчурный капитал, как и в остальной Европе, является редким явлением, однако имеет место сильный предпринимательский кластер, стимулируемый бизнес-инкубаторами и программами государственной поддержки.

Интересно, что одним из самых первых инвесторов в ЦВЕ стало американское правительство, которое в 1989 г. приняло первый из двух законов, который разрешил вложение 1,2 млрд. долларов в десять так называемых предпринимательских фондов (Enterprise Funds) в ЦВЕ и странах бывшего СССР.

Эти фонды были подотчетны американскому Агентству международного развития (USAID), но контролировались частными советами директоров, куда входили лица с обширным опытом в бизнесе и правительстве как в США, так и в стране местонахождения. Цель заключалась в стимулировании развития свободного рынка через кредиты и инвестиции в частно-государственные партнерства.

Несколько этих фондов оказались необыкновенно успешными. На 2007 год предпринимательские фонды инвестировали и реинвестировали свыше 1,5 млрд. долларов в более чем 500 малых и средних предприятий, а также приняли участие в приватизации бывших государственных компаний.

На 2009 год болгарско-американский предпринимательский фонд, учрежденный в 1992 г. с 55 млн. долларов, собрал свыше 400 млн. долларов поступлений. Программы включали в себя кредиты, нацеленные на местные нужды, и техническое содействие, в частности, финансовое и бизнес-обучение.

Эти фонды помогли в учреждении многих теперь уже ведущих банков в регионе, наряду с их бизнесом по ипотечному кредитованию, и помогли привлечь иностранных инвесторов, таких как Euronet Worldwide, GE Capital и Whirlpool. Предпринимательские фонды также обеспечили первоначальные инвестиции другим фондам прямых инвестиций, которые затем привлекли свыше 2 млрд. долларов инвестиций в регион.

В их число вошли польский Enterprise Investors, крупнейший управляющий фонда прямых инвестиций в ЦВЕ, румыно-болгарский Balkan Accession Fund, российский Delta Private Equity Partners и венгерский MAVA.

В 2009 г. имело место самое крупное поглощение в регионе, когда люксембургская фирма CVC Capital Partners приобрела чешский бизнес Anheuser-Busch In Bev в ЦВЕ за 3 млрд. долларов (при условии, что будут выплачены все дополнительные вознаграждения).

На стратегические продажи пришлась большая часть выходов в 2009 году. В отличие от многих развивающихся рынков, вторичные сделки, когда одна фирма, осуществляющая прямые инвестиции, покупает активы у другой, тоже случались.

Аргентине срочно требуются прямые инвестиции

До 2000 г. Аргентина привлекала львиную долю фондов прямых инвестиций Латинской Америки.

Когда она объявила дефолт по своему долгу в декабре 2001 г., а затем девальвировала свою валюту, фирмы, осуществляющие прямые инвестиции, понесли серьезные убытки. Фирмы Hicks Muse Tate и Furst потеряли минимум 1 млрд. долларов, инвестированных в аргентинские технологические и медиакомпании.

С тех пор Аргентина никак не может оправиться. Её рейтинг по пункту «благоприятный климат для выкупов и венчурного капитала» в последние два года стабильно снижается; в 2010 г. страна разделила с Сальвадором десятое место в рейтинге из 12 стран Латинской Америки.

Противоречивые законы по образованию фондов, дестимулирующий налоговый режим и очевидная коррупция препятствуют развитию прямых инвестиций, хотя завершающим ударом стала национализация местных пенсионных фондов в 2008 г., в результате которой этим фондам было запрещено прямое инвестирование.

Единственными плюсами Аргентины являются ее высокие стандарты бухгалтерской отчетности и правительственные программы по поддержке предпринимательства и малого бизнеса.

К сожалению, большинство других стран в регионе предлагают более благоприятную среду для прямых инвестиций.

Прямые инвестиции в Бразилии

Если Аргентина является наглядным примером того, как нельзя привлечь прямые инвестиции, Бразилия свой урок усвоила.

Бразилия доминирует в южноамериканской сфере прямого инвестирования; в период между 2002 и 2008 г. она привлекала две трети инвестиций в регионе - объем привлеченных средств увеличился более чем в четыре раза в период с 2004 (6 млрд. долларов) по 2008 г. (28 млрд. долларов).

Уже в 1974 г. страна попыталась создать отрасль прямых инвестиций, однако она вскоре исчезла из-за гиперинфляции и правовой неопределенности.

Только в 1998 г., когда администрация Кардозу приватизировала телекоммуникационную монополию, бразильская индустрия прямых инвестиций всерьез оживилась.

Среди преимуществ бразильского рынка можно назвать благоприятные законы в отношении образования и функционирования фондов, благоприятный налоговый режим для прямых инвестиций, защиту прав миноритарных акционеров, процедуры банкротства и стремление правительства развивать отрасль.

В 2004 г. финансовый регулятор ввел законы, требующие более высоких уровней корпоративного управления и прозрачности. Более того, национальным пенсионным фондам разрешено инвестировать до 20% своих активов в локальные фонды прямых инвестиций, что обеспечивает существенный пул капитала.

С точки зрения инвесторов, в Бразилии есть многое, за что ее можно порекомендовать - растущий средний класс, ограниченная инфляция и пятое по численности население в мире. Однако высокие налоги в стране и ограничительное трудовое законодательство могут оказать дестимулирующее воздействие.

Бразилия возглавляла список Ассоциации прямых инвестиций на развивающихся рынках (EMPEA) как страна, вызывающая наибольший интерес инвесторов в 2008 г., а в 2009 г. она заняла второе место, пропустив вперед только Китай. Чтобы прийти в страну, несколько международных фирм учредили совместные предприятия с бразильскими операторами.

Национальные фирмы привлекали капитал как у национальных, так и у международных инвесторов.

Значительные инвестиции привлек сектор возобновляемой энергии страны. Правительственные программы по развитию технологий поддержали растущую отрасль венчурного капитала, хотя подавляющая часть инвестиций направляется в капитал роста.

Было заключено несколько сделок выкупа, хотя большинство сделок в Бразилии прошло практически без участия заемного капитала.

Большая часть выходов была осуществлена через продажи, часто - транснациональным компаниям. Buscape.com, латиноамериканская компания онлайн-покупок и сервис по сравнению цен, была продана южноафриканской Naspers за 342 млн. долларов в сложных условиях сентября 2009 года. Однако национальные компании тоже готовы к поглощениям.

IPO случаются реже, хотя Advent International разместила акции своей компании Cetip SA Balcao Organizadao de Ativose Denva-tivos (провайдер вспомогательных услуг финансовым организациям) на бразильской фондовой бирже Bovespa и привлекла 450 млн. долларов в октябре 2009 года.

Вторичные выкупы, хотя традиционно они менее популярны, также начали использоваться в качестве способа выхода.

Прямые инвестиции в России

Инвестиции в российские фонды достигли в 2008 г. 4,27 млрд. долларов; только на три фонда пришлась почти половина от общего объема.

Инвесторы включают в себя как стандартных институциональных инвесторов, таких как фонды целевого капитала, семейные инвестиционные фирмы и зарубежные пенсионные фонды, так и организации финансирования развития, как Европейский банк реконструкции и развития и МФК Всемирного банка.

Российское правительство учредило программы по поддержке компаний на ранней стадии развития, однако законодательство запрещает участвовать в прямом инвестировании национальным пенсионным фондам.

К концу 2008 г. 155 имеющихся фондов как в сфере выкупов, так и в сфере венчурного капитала управляли 14,3 млрд. долларов.

Большая часть фондов прямых инвестиции организована в форме партнерств с ограниченной ответственностью, зарегистрированных в авторитетных льготных налоговых юрисдикциях типа Бермудских островов, и имеет офисы, предоставляющие инвестиционные консультации в России.

В 2008 г. было зарегистрировано 120 сделок общим объемом примерно 2 млрд. долларов. Большая часть сделок (89%) была ориентирована на компании на стадии расширения. Подавляющее большинство выходов было осуществлено через продажу стратегическим инвесторам.

Финансовая система и налоговый кодекс страны до сих пор развиваются, учитывая недавний переход на рыночную экономику, и фирмы, осуществляющие прямые инвестиции, сталкиваются со всеми проблемами инвестирования в развивающиеся рынки.

Управленческие навыки недостаточны, стандарты бухгалтерской отчетности туманны, корпоративное управление слабое, а рынки капитала не развиты. Кроме того, выходы трудны и часто осуществляются на международных биржах.

Учитывая проблемы, с которыми сталкиваются прямые инвестиции в России, не говоря уже о несколько неопределенной политической ситуации в стране, неудивительно, что последнее исследование EMPEA показало, что Россия отстает от других развивающихся рынков в плане привлекательности для инвесторов.

В 2009 и 2010 гг. инвесторы поставили ее на последнее место по привлекательности, а инвесторов, которые планировали снизить свои инвестиции в страну, оказалось в два раза больше тех, кто планировал их увеличить.