Разгул бандитизма потряс Швецию
Богатая страна, известная своими прогрессивными ценностями, теперь борется с одним из самых высоких уровней перестрелок со смертельным исходом в Европе.
То, что раньше было домом, теперь представляет собой груду досок, облицовки и обломков, разбросанных по соседним садам и улице. Окна разбиты ударной волной от взрыва.
«Это как сцена войны», - говорит местный житель, - «то, что показывают в новостях про Афганистан».
Но это не зона конфликта. Это ранее мирный район процветающей Уппсалы, четвертого по величине городе Швеции, который теперь стал центром бандитских разборок в стране. Соха Саад, молодая 24-летняя учительница, умерла в результате взрыва 28 сентября. Целью нападения была не она, а ее сосед, который, как полагают, был родственником члена преступной группировки.
Соха была «амбициозной, хорошей, доброй, щедрой», по словам ее подруги Сары Самары. «Сколько еще невинных жизней отнимут у нас», - написала она в Instagram. «Обращаюсь к политикам: проснитесь».
В последние месяцы Швеция пережила необычайный всплеск насилия, особенно в Уппсале и соседнем городе, столице Стокгольме. Худший период был в сентябре и октябре, когда редкий день проходил без стрельбы и взрывов от заложенных бомб или ручных гранат.
За последние 10 лет северная страна прошла путь от одного из самых низких уровней смертельных случаев от огнестрельного оружия в Европе до одного из самых высоких. Хорошо известные преступные банды, в основном управляемые иммигрантами второго поколения, теперь убивают не только друг друга, а все чаще родственников, а также невинных свидетелей.
Многие из преступников - это дети в возрасте до 14 лет, которых вовлекают и воспитывают бандиты.
В телеобращении, появившемся в конце сентября, премьер-министр Швеции Ульф Кристерссон, изложил свой диагноз беспрецедентного насилия, напрямую обвинив в этом «безответственную иммиграционную политику и неудачную интеграцию».
«Я не могу переоценить серьезность ситуации», - добавил лидер правоцентристской партии, - «Швеция никогда не сталкивалась с подобным раньше. Ни одна другая страна в Европе не видела ничего подобного».
Эта проблема потрясла все слои общества в северной стране. «Это социальное землетрясение в Швеции», - говорит Джеспер Бродин, исполнительный директор мебельного гиганта Ikea и один из самых известных лидеров бизнеса страны.
«Если это продолжится еще два десятилетия, то Швеция будет потеряна. Это разрывает нас на части», - говорит Ричард Джомшоф, глава шведского парламентского судебного комитета и депутат от крайне правых шведских демократов.
Разгул насилия приводит к неудобным разговорам. Богатая страна, известная как место всеобщего высокого благосостояния, за последние три десятилетия приняла множество искателей убежища из различных стран, где разгорались конфликты, от Балкан до Ближнего Востока, - больше, чем многие другие европейские страны.
По мере роста насилия, усиливается влияние крайних правых, в то время как левые нервничают из-за сильного недовольства мигрантами. Но обе стороны шведской политики признают, что страна не смогла должным образом интегрировать некоторых из своих вновь прибывших граждан.
Теперь преступные банды по всей стране вышли за рамки торговли наркотиками. Появляется все больше свидетельств того, что эти сети проникли в некоторые государственные службы, политические партии и даже систему уголовного правосудия.
Поскольку полиция перегружена расследованием растущего числа преступлений после самого напряженного месяца за всю историю, правительство привлекло армию, чтобы компенсировать нехватку полицейских.
Что же пошло не так? «Это сбой системы», - говорит мэр Уппсалы Эрик Пеллинг.
Терез Альмерфорс, глава правоцентристской оппозиции Уппсалы, говорит: «Если вы не чувствуете себя в безопасности, вы не свободны. Каждый день люди в Уппсале просыпаются и не чувствуют себя в безопасности».
Она описывает проблему как «отсутствие надежды на будущее».
«Мы потерпели неудачу», - говорит политик умеренной партии, - «И у нас нет быстрого решения».
Совершенно новый мир.
Уппсала известна своим университетом, старейшим на севере континента, а также крупнейшим в Скандинавии собором и большим королевским замком.
Но в последние годы она стала известна как штаб-квартира одной из самых смертоносных банд Швеции, и ее печально известного лидера Рава Маджида или «курдской лисы», который бежал в Турцию в 2018 году после нескольких приговоров, связанных с наркотиками и насилием.
По словам полиции, большая часть недавнего насилия обусловлена крупным расколом в наркотической банде Фокстрот. Считается, что Маджид, который был воспитан в Уппсале родителями из Ирака, был вытеснен из дела своей бывшей правой рукой, Исмаилом Абдо, который также переехал в Турцию.
В ходе этих разборок была застрелена мать Абдо в Упсале в сентябре.
«Ситуация в обществе бесчеловечна, непостижима и вышла за все рамки», - сказала недавно Катарина Боуелл, старший сотрудник полиции в Уппсале. Полиция в Уппсале и Стокгольме отказалась от интервью, заявив, что они слишком заняты расследованием недавних случаев.
Фредрик Линдер, врач в больнице Упсалы, стал свидетелем последствий насилия. Когда он начал работать в A&E, в течение года был лишь один или два случая перестрелок, и ни один из них не был связан с преступностью, сообщил он местному телеканалу.
«Сейчас в среднем один случай в неделю. Это совершенно новая реальность», - добавил он.
К концу октября было зарегистрировано 48 смертоносных расстрелов в этой стране с населением 10,5 млн. В прошлом году было зарегистрировано 62 случая, а в 2021 году - 45.
Эскалация насилия с применением огнестрельного оружия в Швеции. Смертельные случаи нападения.
Но вовлечение в разборки родственников, многие из которых живут в респектабельных районах, и рекордное количество взрывов привело к растущему чувству незащищенности. «Это кажется почти случайностью - может случиться с кем угодно, где угодно. Это выглядит больше похожим на терроризм», - говорит Манн Джерелл, шведский криминалист и старший преподаватель Университета Мальмё.
По данным общественного телеканала SVT, только в одном Стокгольме насчитывается 150 домов, которые могут быть целью бандитских разборок. «Если моя семья в опасности, то семьи всех в округе тоже в опасности», - объяснил член банды в репортаже телеканалу.
Еще одним недавним явлением стало то, что убийцы становятся моложе, поскольку дети в Швеции часто получают легкие наказания. В октябре несколько человек были осуждены за два мощных взрыва в фешенебельной части Стокгольма. 25-летний футболист получил пять лет тюремного заключения, в то время как два вовлеченных 17-летних подростка были отправлены в молодежные дома на перевоспитание на 10 месяцев.
Это также риск. Полиция сообщает, что банды активно набирают уязвимых молодых людей из этих заведений, известных в Швеции как Hem för vård eller boende, или HVB. «Мы знаем, что HVB может усилить проблему, а не стать ее решением», - говорит Ола Джеримиасен, руководитель отдела социальных служб в Уппсале.
Пеллинг, мэр города, говорит, что многие из людей, арестованных за недавние убийства в этом районе, не живут в Уппсале. Это молодые «наемные убийцы», отправленные в город.
«Городу Уппсала очень трудно предотвратить эти преступления», - добавляет он, - «Это национальная проблема».
Общество разделилось.
Спросите шведа, что пошло не так в их стране, и вы получите интересное представление об их политике и убеждениях.
Десятки опрошенных политиков, госслужащих и криминалистов имеют разный взгляд на то, что привело к нынешнему разгулу насилия.
Люди правых взглядов в значительной степени обвиняют иммиграцию, которая за последние десятилетия увеличила население страны на 2 млн. человек. Левые винят во всем социальные факторы, включая приватизацию системы соцобеспечения Швеции, которая ухудшила работу этой системы в некоторых областях.
В течение большей части 2010-х годов шведские национал-демократы были одиноким голосом, выступающим против массовой иммиграции, но их поддержка выросла почти синхронно с ростом насилия.
Теперь партия Fringe, бывшая когда-то аутсайдером, стала одной из крупнейших политических сил Швеции. «Долгое время мы были одни. Нас называли расистами. Теперь ситуация сильно ухудшилась. Мы больше не одиноки», - говорит Джомшоф из Комитета по правосудию.
Джомшоф, который в июле столкнулся с призывами уйти в отставку из-за своих взглядов на ислам, хочет, чтобы Швеция прекратила иммиграцию и депортировала преступников, родившихся за границей.
Но все политические партии единодушны в одном - сама Швеция не сделала достаточно для интеграции иммигрантов в свое общество.
Почти все шведские города имеют по крайней мере один так называемый уязвимый район, где мигранты составляют большинство населения. Уровень преступности там, как правило, высок, и школы борются за то, чтобы удержать учащихся или поддерживать дисциплину.
«Я не хочу сказать, что иммиграция пошла не так. Я бы предпочел сказать, что интеграция пошла не так», - говорит Дженс Лапидус, адвокат по уголовным делам, который стал автором, написавшим для Netflix сценарий телесериала Snabba Cash.
Он говорит, что большинство его бывших клиентов из бандитских группировок это не вновь прибывшие иммигранты, а те, кто родился в Швеции.
«Вы родились здесь, но вы все еще чувствуете себя иностранцем. Вы родились здесь, но вы все еще чувствуете, что двери для вас закрыты», - добавляет он.
«Это психологический эффект», - утверждает Лапидус. - «Настоящая проблема в том, что мы не смогли интегрировать этих людей».
Таха стал гражданином Швеции после прибытия из Ирака два десятилетия назад, но теперь думает о переезде в Великобританию.
«Шведы заставляют вас чувствовать себя чужаком, даже когда у вас есть паспорт, даже если ваши дети родились здесь», - говорит он, - «Они обвиняют иммигрантов во всем. И эти бандитские разборки влияют на меня, мою семью, моих друзей».
Шведские власти позволили этому произойти, считает он, - «Они должны были сделать больше, гораздо больше, давным-давно».
Местные политики теперь открыто говорят о сегрегации и существовании параллельных обществ. Многие, особенно правые, призывают Швецию предъявлять более строгие требования к вновь прибывшим мигрантам.
«Политики были наивными. В Мальмё есть люди, которые десятилетиями жили за счет пособий и не умеют говорить по-шведски. Почему мы позволяем этим людям быть такими пассивными?», - спрашивает Фаришта Сулейман, местный советник из умеренной партии.
«Наивность» - это слово у многих на губах. Лапидус, бывший адвокат, утверждает, что шведы «наивно верят в человеческую доброту» и не спешат «понять, что не все люди добрые».
Джомшоф, чья партия поддерживает правительство в парламенте, является одним из тех, кто заставляет свою страну реагировать. Он отмечает, что соседняя Дания начала борьбу с этническими бандами 20 лет назад и была гораздо более успешной в этом деле.
Академик Джерелл соглашается с ним, - «Никто не воспринимал насилие и преступные группировки всерьез, пока не стало слишком поздно».
Но Лапидус указывает на другой социальный сдвиг в Швеции: «взрывной рост гипербогатства». Неравенство в скандинавской стране росло быстрее, чем в любой другой развитой стране за последние три десятилетия.
«Если вы создаете общество, где расслоение общества слишком велико, это также приведет к большей преступности... большей уязвимости общества», - утверждает он.
В частности, у левых есть опасения по поводу того, что банды воспользовались еще одним большим изменением в шведском обществе: широкой приватизацией государственных социальных институтов.
В настоящее время частные компании управляют многими шведскими школами, больницами и домами по уходу.
Полиция и местные политики говорят, что есть все больше свидетельств того, что преступные группировки стали больше зарабатывать от таких видов деятельности, как мошенничество и даже управление социальными организациями.
По одной из оценок прибыль преступников от этой деятельности составляет около 6 млрд. крон ($570 млн.), что примерно вдвое больше, чем они зарабатывают на торговле наркотиками.
«Мы создали систему, где преступные сети управляют школами и домами по уходу. Мы пережили 20 лет дерегулирования, и мы были слишком наивными. У нас есть школьная система, которая работает против интеграции путем сегрегации», - говорит Пеллинг, имея в виду практику, при которой бедным районам часто достаются худшие школы.
Никто не знает, как глубоко проникла преступность. Сотрудники служб безопасности считают, что пострадали некоторые политические партии.
Недавно прокуроры обвинили сотрудницу окружного суда города Аттунда (на полпути между Стокгольмом и Уппалой) в утечке секретной информации члену банды. Женщина, которая отрицает преступление, также обвиняется в том, что позволила преступнику использовать свой рабочий компьютер.
«Что меня пугает, так это то, что мы пытаемся бороться демократическими правилами с недемократическими гражданами», - говорит Джомшоф, - «Иногда мне интересно: будет ли этого достаточно?»
«Страна по-прежнему безопасна».
В течение многих лет именно южный город Мальмё считался центром преступности. Этот город является точкой входа для иммигрантов, прибывающих в Швецию, а также городом, в котором расположен Русенгорд - один из самых известных городских районов страны.
В течение десятилетия после 2010 года Швеция была в отчаянии от насилия, творившегося в Мальмё. Но с тех пор оно утихло, переместившись в другие города, такие как Уппсала.
После пика насилия в 2017 году с 65 расстрелами и 58 взрывами, полиция сообщает, что в текущем году было 27 расстрелов и 7 взрывов. Глен Сьёгрен, ветеран полиции из Русенгорда, говорит: «Тогда мы были довольно беспомощными. У нас было ощущение, что независимо от того, что мы делаем, все будет только хуже. В настоящее время мы чувствуем скорее противоположное».
По его словам, при расследовании меньшего количества убийств можно использовать больше ресурсов, чтобы предотвратить преступления.
Полиция приписывает спад насилия репрессиям в отношении преступников. Начиная с 2019 года худшие из них были заключены в тюрьму.
Власти также обратились к американской тактике, известной как вмешательство в групповое насилие (Group Violence Intervention), которая заключается в том, чтобы вовлечь все общину в убеждение фактических и потенциальных членов банды избегать насилия, смещая фокус от наказания к профилактике.
«Мотивация такова: ты живой, в безопасности и не в тюрьме. Тюрьма обходится дорого. Более важно предотвратить совершение преступления, чем запереть их за совершенные преступления», - утверждает Сьёгрен.
Но он и местные политики утверждают, что закон и порядок являются лишь частью решения. Основное решение лежит в социальной сфере, особенно в школах.
«Чтобы действительно изменить ситуацию, нам нужно что-то сделать с воспитанием детей, чтобы через 10 лет они не взялись за оружие», - говорит Джерелл, - «Если бы у социальных институтов было столько же ресурсов, как у правоохранительных органов, Швеция могла бы приставить личного социального работника к каждому ребенку, который подвергается риску».
Местный советник Сулайман добавляет: «Лучшая вакцина от совершения преступления - это учеба в средней школе. В Мальмё много детей не поступают даже в начальную школу».
Полицейские в Мальмё. До недавнего времени город был в центре криминальных разборок Швеции.
Это «самое важное, что следует сделать», соглашается Андерс Фридборг, руководитель службы безопасности Уппсалы, - «Если дети не закончат школу, они с большей вероятностью окажутся в преступной структуре».
И, наконец, все политики согласны с тем, что для Швеции нет никаких быстрых решений для борьбы с кризисом роста преступности. Спорные полицейские меры, такие как прослушивание звонков и анонимные свидетели, могут помочь только в краткосрочной перспективе.
Улучшение интеграции, привлечение в школы большего количества детей из уязвимых районов и устранение преступников, проникших в социальные службы, займет много лет.
«Это займет время», - говорит Алмерфорс из Уппсалы, - «Нам нужно работать вместе, а не друг против друга».
Другие, такие как Лапидус, призывают людей внутри и за пределами Швеции не придавать большого значения драматическим заголовкам и сохранять чувство перспективы.
«То, что происходит - плохо», - говорит он, - «Тем не менее, это не то, что происходит в Мексике или даже Америке. Швеция по-прежнему одна из самых безопасных стран мира».
