Как американская экономика вступает в сговор, чтобы снизить заработную плату
Экономика растет, но зарплаты - нет. Это потому, что за несколько десятилетий американские работодатели создали политический аппарат для сдерживания заработной платы.
Когда безработица снижается, заработная плата должна повышаться. Это - закон спроса и предложения. Однако, как ни странно, этот механизм, похоже, сегодня не работает. Безработица стоит на скромных 4%, но зарплаты не растут. Несмотря на то, что сегодняшняя рабочая сила является самой образованной в истории, работодатели просто настаивают на том, что их работники нуждаются в дополнительной подготовке.
Другими словами, они оказывают психологическое давление. Между тем, на протяжении десятилетий работодатели создавали и поддерживали массовый коллективный политический аппарат для сдерживания заработной платы. Назвать это заговором было бы лишь небольшим преувеличением.
Симптомы проблемы сложно не заметить. В феврале 2018 года, например, американская экономика отчиталась о своей самой большой месячной заработной плате за пару лет, но рост зарплаты остался заторможенным. В течение нескольких месяцев экономисты и финансовые журналисты были озадачены вопросом, как выразился Блумберг, «почему экономика растет, а ваша зарплата - нет».
Экономисты скажут вам, что заработная плата обычно увеличивается вместе с производительностью - вы платите работникам в соответствии со стоимостью того, что вы производите. Такая закономерность наблюдалась с конца второй мировой войны до 1970-х годов, когда производительность и почасовая заработная плата росли почти идеально в унисон.
Но, согласно исследованиям Института экономической политики (Economic Policy Institute), с начала 1970-х по 2016 год производительность труда выросла на 73,7%, а рост заработной платы составил лишь 12,3%.
Точно так же существовала положительная взаимосвязь между ценами на акции и увеличением заработной платы. Но некоторые первоначальные признаки роста заработной платы в феврале 2018 года привели к росту рынка акций, вызвав опасения по поводу инфляции, - пока не стало ясно, что сообщаемый прирост заработной платы был распределен среди лучших работников. Тогда инвесторы успокоились и перестали продавать акции.
Между тем, ФРС только что объявила, что она делает следующий шаг в своем плане по повышению процентных ставок. Это приведет к сдерживанию заработной платы для предотвращения роста инфляции, хотя инфляция незначительна, а заработная плата не подает признаков жизни.
Монопсония рынка труда.
Другим очевидным виновником является так называемая «монопсония» рынка труда. Монополия возникает, когда продавцы настолько сконцентрированы, что им действительно не нужно конкурировать. Монопсония - это когда сконцентрированы покупатели, а в данном случае - работодатели.
Недавняя работа Института Рузвельта показала, что средний уровень концентрации на рынках труда на 45% выше порога для «высококонцентрированных» рынков, используемых антимонопольными регуляторами. Если правительство пошло на поводу у монопсонии работодателя, то как это происходит и на других рынках, регуляторы сдерживают свою активность.
Хуже того, как недавно отметили Алан Крюгер и Эрик Познер в New York Times:
каждый пятый работник со средней степенью образования или ниже, подчиняется неконкурентным оговоркам трудового соглашения - это инструмент работодателей, который сдерживает заработную плату, запрещая работнику устраиваться на работу к конкурентам.
Работа носит политический характер. В обмен на вашу заработную плату вы должны подчиняться - не один раз, а каждый день.
Многие крупные франшизы также запрещают своим франчайзи нанимать работников друг от друга. Таким образом, McDonald's на этом углу улицы не разрешает нанимать персонал из McDonald's на другом углу, предлагая на 25 центов больше.
Такие правила были классическим инструментом белых плантаторов в Законах Джима Кроу (неофициальное название законов о расовой сегрегации в некоторых штатах США в период 1890 - 1964 годов), позволявшим снижать зарплату черных работников.
И даже работодатели, которых не практикуют такой подход, могут нанимать рабочих через компании, которые его практикуют. Например, узкими местами могут быть агентства, которые заставляют наемный персонал работать в условиях монопотребления на рынке труда от имени более мелких и менее сильных работодателей.
Больше, чем закон рынка.
Мы склонны думать о занятости как о рыночном взаимодействии: спрос и предложение устанавливают цену, т.е. заработную плату, которую вы получаете. Но работа - это намного больше, чем главный закон рынка.
Когда вы покупаете хлеб, нет никакой иной связи между вами и пекарем. Вы берете свой хлеб и отправляетесь домой. Но когда вы продаете рабочую силу на рынке труда, вы вступаете в постоянные отношения, основанные на власти. В обмен на вашу заработную плату вы должны подчиняться - не один раз, а каждый день. Это не просто экономическая ситуация. Работа носит политический характер.
Как правило, мы сами вступаем в экономические отношения. Но политические отношения быстро становятся коллективными. Как мы видим, у работодателей есть огромный коллективный аппарат: фондовый рынок, Федеральное правительство, антимонопольное законодательство и трудовое право, и это только первое, что приходит на ум.
Но неповиновение может распространяться и также стать коллективным. Например, в течение многих лет профсоюзы добивались успеха в повышении заработной платы для низкооплачиваемых работников политически, а не за столом переговоров - посредством инициатив по голосованию на выборах, оказывая давление на демократических политиков и способствуя тем самым принятию новых законов.
Если бы федеральная минимальная заработная плата не отставала от общего роста доходов, она была бы в три раза выше.
Низкооплачиваемые работники взяли на себя героические риски, чтобы указать, в частности, на фаст-фуд и наказать работодателя. И города и штаты по всей стране отреагировали на это, согласившись на повышение минимальной зарплаты.
Сейчас верховный суд рассматривает вопрос о коллективной политической власти рабочих. В деле Janus против AFSCME антипрофсоюзная корпоративная группа стремится лишить профсоюзы государственного сектора права сбора денег со всех работников, которых они представляют.
Антипрофсоюзная сторона утверждает, что такие сборы нарушают права свободы слова трудящихся, заставляя их платить за деятельность, которая носит по существу политический характер. Как утверждал судья Энтони Кеннеди, профсоюзы общественного сектора всегда будут выступать за «за массовое правительство, за увеличение государственной облигационной задолженности и за увеличение налогов». Кеннеди считает, что это не просто экономические цели; это влияет на государственную политику.
Штат Иллинойс (защищающий позицию профсоюзов) утверждал, что если профсоюзы не будут обладать правом собирать эти деньги, рабочие места станут нестабильными и конфликтными. Тогда это не казалось весомой угрозой.
Затем началась забастовка учителей Западной Вирджинии и последовавшая за ней цепная реакция. Невероятный напор, терпение и триумф забастовки учителей в этом штате вдохновили педагогов из Кентукки, Аризоны и Оклахомы, позаботиться и о себе.
Это произошло в в штатах, где учителям недоплачивают, и где формальная власть их профсоюзов весьма ограничена. Но в Западной Вирджинии преподаватели выяснили, как добиться долгожданного повышения зарплаты в любом случае: осознав, что они незаменимы, они закрыли школы почти две недели и обеспечили себе 5%-ный рост оплаты труда - не только для себя, но и для всего госсектора штата.
В Западной Вирджинии законодательный орган вынужден был принять соответствующий закон, и губернатор подписал, предоставив учителям их повышение зарплаты. Сейчас Оклахома сделала то же самое, и впервые за несколько десятилетий рост налогов был направлен на финансирование роста заработной платы.
Другими словами, эти работники не просто участвуют в переговорах: их забастовки носят политический характер, и они формируют государственную политику.
Политическая власть, которой обычно пользуются работодатели, обычно направлена на то, чтобы вызвать у работников страх:
- страх перед преследованием, фаворитизмом и кражей заработной платы,
- страх перед вступлением в профсоюз,
- страх открыто выразить недовольстве,
- страх перед последствиями травмы или болезни,
- страх просить повышения зарплаты,
- и основной страх - потерять работу.
Этот страх, пронизывающий рабочие места, является лучшим доказательством того, рынок труда - это нечто большее, чем рыночная сделка.
Но страх распространяется в обоих направлениях. В Западной Вирджинии и Оклахоме незаменимые учителя напугали республиканских чиновников. По мере сокращения безработицы, многие работники становятся с каждым днем все более незаменимыми. У работников обычно есть рычаги давления, но они должны быть готовы напугать своего босса, чтобы воспользоваться ими.
