Сможет ли глобализация пережить разрыв между США и Китаем?
Соперничество между Вашингтоном и Пекином оказало сильное давление на мировую торговлю. Но система оказалась более устойчивой, чем многие ожидали.
С тех пор, как началась эпоха глобализации после холодной войны, череда потрясений вызвала темные пророчества о ее кончине. Атаки 11 сентября, мировой финансовый кризис, ковидные блокировки, конфликт на Украине: в каждом случае возникали опасения, что колеса мировой торговли увязнут в песке.
Но каждый раз система выживала и даже процветала. Цепочки поставок продолжали окутывать мир, а цифровые технологии проложили путь к новым формам глобализации.
Теперь мировая торговля сталкивается с самой большой проблемой - соперничеством между США и Китаем. В своем выступлении в 2019 году бывший премьер-министр Австралии Кевин Радд изложил риски сокращения экономических связей между двумя странами.
По его словам, «полный разрыв связей подорвет мировые тенденции экономического роста, сформировавшиеся за последние 40 лет и возвестит о возвращении железного занавеса между Востоком и Западом».
Теперь, спустя пять лет, жесткое соперничество США и Китая представляет подлинную угрозу для глобализации. Пекин и Вашингтон используют субсидии, тарифы и экспортный контроль для конкуренции за критически важные минералы и технологические преимущества в различных секторах экономики - от полупроводников, чистой энергии и телекоммуникаций до электромобилей, ИИ и квантовых вычислений.
«Это тревожные времена для мировой торговли», - заявила в июле генеральный директор Всемирной торговой организации Нгози Оконджо-Ивеала, - «На фоне геополитической напряженности и климатического кризиса мы видим рост протекционизма».
Она добавила, что после многих лет разговоров о разрыве связей «торговля может начать фрагментироваться вдоль геополитических линий».
Теперь политики в США чувствуют, что давление станет еще более ястребиным и экономические связи еще больше сократятся. В мировой экономике появляются свежие трещины, поскольку потоки, которые лежат в основе мировой торговли (поставки грузов, товаров и информации) все чаще становятся политизированными.
Тем не менее, несмотря на это политическое давление, мировая торговля до сих пор оказалась удивительно устойчивой. Ряд исследований подчеркнул, что даже с протекционистским сдвигом в политике США и Китая свидетельства фундаментального разрушения инвестиций и торговли являются предварительными.
После разделения стран на два геополитических блока, сосредоточенных в США и Китае, экономисты ВТО подсчитали, что после начала конфликта на Украине рост торговли товарами между блоками оказался всего на 4.2% меньше, чем рост торговли внутри них.
Исследования МВФ также выявили относительно более низкий уровень торговли и прямых иностранный инвестиций между геополитическими блоками, чем внутри них, и по их подсчетам эти расхождения относительно малы.
Рост глобализации: открытость торговли на протяжении двух столетий.
«То, насколько вы пессимистичны в отношении глобализации, во многом зависит от того, на какой показатель вы смотрите», - говорит Саймон Эдеттт, профессор геополитики и стратегии из бизнес-школы IMD в Швейцарии. Мировая торговля товарами восстановилась после ковидного шока, а трансграничные потоки данных и услуг, особенно цифровых услуг, хорошо функционируют.
Эта устойчивость сейчас сводится к двум факторам: адаптивность многонациональных компаний и прагматичность правительств, которые до сих пор не выбрали сторону. Игнорируя растущую геополитическую турбулентность в системе, ряд стран, особенно с экономикой со средним уровнем дохода, обеспечили противовес дальнейшей нестабильности.
«В отличие от первых лет холодной войны, неординарные страны-соединители [т.е внеблоковые нейтральные страны] быстро приобретают значение и служат мостом между блоками», - заключило исследование МВФ, - «Появление таких стран, вероятно, привело к устойчивости мировой торговли».
Учитывая растущую напряженность между Вашингтоном и Пекином, возникает вопрос: как долго этот кластер в значительной степени нейтральных стран сможет удерживать свою центристскую позицию?
В настоящее время соперничество ведущих мировых сил принимает форму конфликта более низкого уровня в различных стратегически важных секторах.
Одна из продолжительных битв - за мобильную технологию 5G - закончилась. США заставили многих союзников исключить китайского производителя Huawei из своих 5G сетей из-за опасений по поводу потенциального шпионажа. Австралия и Япония полностью запретили Huawei.
Великобритания, изначально вставшая на сторону Huawei, затем изменила намерения и последовала примеру Австралии и Японии, хотя и отсрочила введение запрета до 2027 года. Государства-члены ЕС и азиатские страны разрешили использование оборудования Huawei в своих системах в разной степени.
Электромобили являются еще одним источником напряжения. Благодаря массовым субсидиям и тарифам администрация Джо Байдена попыталась создать в целом автономный рынок EV в Северной Америке.
Недавно Канада уступила дипломатическому давлению со стороны Вашингтона и объявила, что установит 100% тарифы на китайские электромобили.
Критически важные материалы - это третье поле битвы. Зеленый переход привел геополитической схватке за обеспечение запасами сырья, включая редкоземельные элементы - литий и никель. Китай был самым агрессивным и хорошо оснащенным в этой битве.
Индонезия, например, является крупнейшим в мире источником никеля. Канадские инвесторы были первыми иностранцами, кто занялся там добычей, но Китай имел возможность вложить значительные средства в обработку и переработку руды, чтобы затем купить готовый продукт.
В настоящее время США ведут битву за влияние, предлагая налоговые льготы для индонезийского никеля, если китайские компании не контролируют его производство.
Пекин также использует экспортные рычаги для укрепления своей позиции. В июле прошлого года Китай объявил о ограничениях продаж галлия и германия, редких минералов, используемых в полупроводниках, после чего наблюдался резкий рост мировых цен на эти металлы.
ЕС обладает более слабыми инструментами, чем Пекин или Вашингтон, но подписал соглашения о поставках полезных ископаемых со странами-экспортерами, включая недавнюю сделку с Сербией.
В случае с Чили, производителем лития, Брюссель стремился купить благосклонность правительства за счет торговой сделки, позволяющей продавать некоторые из металлов в стране, чтобы поощрять внутреннюю обработку этих металлов.
Но рыночные силы и прагматичные правительства стран остаются сильными силами, препятствующими фрагментации мировой торговли.
Торговцы делают ставки на хеджирование и принимают разные решения. Например, в отношении электромобилей ЕС хочет сотрудничать с производителями Китаем, а не отталкивать их, как США.
ЕС установил гораздо более низкие тарифы на импорт китайских электромобилей и поощряет китайские компании открывать производство в Европе. Страны со средним уровнем дохода - Бразилия и Турция - часто активно препятствуют китайским инвестициям в EV.
В последнее время несколько стран со средним уровнем дохода - Индия, Индонезия и Бразилия - ввели тарифы на китайский импорт в таких секторах, как сталь и текстиль, оставаясь интегрированными в цепочки поставок других товаров, где доминирует Китай.
Австралия, хотя и является сильным союзником США во внешней политике, возобновила продажу угля в Китай после того, как Пекин стал блокировать ее экспорт.
Что касается важных минералов, то вечно сдерживать их поставки сложно, особенно сырья с высоким уровнем волатильности.
Глобальная схватка за литий привела к росту предложения и цен, а также стимулировала исследования в конкурирующей технологии натрий-ионных батарей. Цены на никель также упали, делая деятельность Китая в Индонезии менее важной.
Джек Беддер, руководитель компании Project Blue, занимающейся исследованием рынка важных минералов, отмечает, что экспортные ограничения Пекина на галлий привели к быстрому увеличению как производства, так и экспорта галлия из Вьетнама, что предположительно означает уклонение от экспортного контроля китайских производителей.
«На национальном уровне они могут быть заинтересованы в геополитической риторике между Пекином и Вашингтоном», - говорит Беддер, - «Но на местном уровне они больше заинтересованы в создании рабочих мест».
Рыночные силы также противостоят распаду цепочек поставок. Райан Петерсен, исполнительный директор фрахтовой компании Flexport, говорит, что отрасль учится адаптироваться к геополитическим изменениям.
«Подготовиться к каким-либо изменениям более ценно, чем пытаться лучше всех предсказать политику», - говорит он.
Такие страны, как Мексика и Вьетнам, стали посредниками между США и Китаем, что потенциально снижает эффективность, но сохраняет жизнеспособность маршрутов поставок. Импорт в США из Китая сократился, но вырос импорт из стран, зависящих от поставок ресурсов, произведенных в Китае.
«Будет больше дублирования цепочек поставок», - говорит Эмили Килкриз, старший научный сотрудник аналитического центра New American Security, - «Но это, возможно, означает усиление конкуренции, и поэтому может быть хорошим признаком».
Другая сфера, где усиливается напряженность между США и Китаем, - это связующая инфраструктура, которая объединяет мировую экономику. Когда-то относительно нейтральные сети, предназначенные для торговли и коммуникаций - водные пути, нефтепроводы и газопроводы, подводные кабели данных и спутники - стали поглощены политикой.
«Правительства все чаще признают, что безопасность простирается от морского дна до вершины неба», - говорит Адриан Кокс из Deutsche Bank, - «Инфраструктура вокруг слабых точек мировой экономики, как правило, удаленная, трансграничная, физически хрупкая, труднодоступная и трудноремонтируемая, а также обладает очень слабым регулирующим или юридическим надзором».
Для подводных и космических коммуникаций правительства больше не хотят полагаться на враждебные зарубежные страны и непостоянные частные компании. Плюс заключается в том, что, как и в случае дублирующихся цепочек поставок, строительство нескольких систем коммуникаций может создавать запасную мощность и устойчивость.
Подводные оптоволоконные кабели действуют как глобальные артерии Интернета. Существует более 400 систем кабелей толщиной с садовый шланг, покрывающих 1.4 млн. км, большинство из которых лежат на морском дне.
Уже давно возникали опасения по поводу взлома или повреждения кабелей. Но когда они случайно перерезались судовыми якорями, поставщики данных могли поддерживать работу сервисов с помощью перенаправления пакетов данных на другие маршруты.
Угроза от геополитического соперничества является более фундаментальной. В исследовательском отчете Hinrich Foundation говорится, что подводная кабельная сеть распадается на американскую и китайскую сферы влияния.
«Разработка глобальной подводной кабельной сети является одним из примеров мира, в котором геополитические императивы создают двойные технологические системы», - говорит Алекс Капри из Национального Университета Сингапура.
Подводные системы кабелей США, 1989-2027.
Подводные системы кабелей Китая, 1989-2027.
Частные компании, включая Google и Microsoft, занимаются прокладкой и обслуживанием кабелей. Но они находятся под сильным давлением со стороны правительства США, которое требует не вести бизнес с китайскими компаниями, такими как HMN Technologies, которая ранее принадлежала Huawei.
Одним из крупнейших кабельных проектов в мире является юго-восточная система Sea-Me-We 6 (Asia-Middle East-Western Europe 6) стоимостью $600 млн., протянувшаяся из Сингапура во Францию, проходя через такие страны, как Малайзия, Индия и Пакистан.
Под интенсивным дипломатическим давлением со стороны США страны вдоль маршрута выбрали американскую компанию SubCom для прокладки кабеля вместо китайской компании HMN Tech.
Затем из проекта вышли две крупнейшие телекоммуникационные группы Китая, Telecom и China Mobile. Тем не менее, HMN Tech и другие китайские партнеры строят конкурирующую кабельную систему по аналогичным маршрутам, что означает существование двух коммуникаций, а не одной.
Спутниковые системы также политизируются и дублируются. В течение десятилетий мир опирался на систему глобального позиционирования США (GPS), но теперь Китай (Beidou), ЕС (Galileo) и Россия (Glonass) построили свои собственные, а Япония и Индия также создают системы для покрытия своих соответствующих регионов.
Индийский проект получил импульс, после того как США блокировали доступ Индии к GPS во время конфликта Индии с Пакистаном в Кашмире в 1999 году.
Что касается спутников данных, которые обеспечивают интернет-соединения, правительства больше не хотят зависеть от Starlink, которым управляет Элон Маск. В США Amazon строит систему под названием Kuiper.
У Китая есть три отдельные системы в разработке: первая партия спутников для государственной системы Qianfan (Spacesail) была запущена в августе.
«Вопрос о спутниковых системах глубоко укоренился в долгосрочных геополитических стратегиях», - говорит Антуан Грений, партнер консалтинговой фирмы Analysys Mason, - «Строительство такой системы похоже на создание резервной армии - это дорого, и может никогда не понадобиться, но находится под вашим контролем и обеспечивает большую безопасность».
Эти спутниковые системы, по его словам, обходятся в десятки миллиардов каждые несколько лет, что, вероятно, стоит того. Средние страны или блоки, не имеющие собственных систем, должны будут использовать устройства и системы, совместимые с несколькими поставщиками, что означает не самый эффективный, но относительно надежный результат.
ЕС приблизился к созданию собственного парка спутников, IRIS², но этот проект увяз в противоречивой внутренней европейской политике.
Германия говорит, что проект слишком дорогой и находится под влиянием французских аэрокосмических интересов. «В настоящее время Европа проходит этап критического анализа IRIS²», - говорит Гренер.
По мере усиления соперничества США и Китая существующие системы управления подвергаются интенсивному давлению. Могут ли правительства все еще работать вместе, чтобы обеспечить соблюдение правил, которые предотвращают фрагментирование торговой системы? Или они на самом деле ускоряют его, создавая автономные торговые блоки?
Краткий ответ: наверное, ни что из этого. Многовекторность правительств слаба. США подрывают ВТО, сославшись на лазейку в правилах о национальной безопасности, чтобы нарушать правила по собственному желанию.
ЕС выиграл дело против Индонезии, связанное с его запретом на экспорт никеля, но дисфункциональная система урегулирования споров ВТО отложила выполнение этого решения.
Но это не означает, что региональные или геополитические торговые блоки начнут устанавливать свои правила торговли. США выгодно создание альянсов, но политическая токсичность торговых сделок останавливает США от предоставления доступа к своему рынку, чтобы стимулировать присоединение стран.
IPEF (Indo-Pacific Economic Framework) - главная экономическая инициатива США в Азиатско-Тихоокеанском регионе, широко рассматривается как принудительная.
Существуют более неформальные группировки, в том числе G7 из более богатых стран, в которой доминирует США, и Brics под руководством Китая (первоначальными членами которой были Бразилия, Россия, Индия, Китай, Южная Африка) из стран со средним уровнем дохода. Но за рамками некоторых конкретных вопросов, таких как санкции G7 в отношении России, эти группы не могут найти достаточно консенсуса, чтобы предпринять коллективные действия.
Для решения проблемы сырья, развитые страны создали партнерство из 15 участников, чтобы попытаться обеспечить поставки важных минералов. Но Джек Беддер из Project Blue утверждает, что нет никаких доказательств существенного эффекта от этих усилий.
Среднесрочное будущее глобализации кажется определенным: борьба между Вашингтоном и Пекином за превосходство или, по крайней мере, за устойчивость, которая постоянно угрожает переопределить экономическую эффективность.
Противовесом этой борьбы станут геополитический прагматизм среди других стран и бесконечно изобретательные менеджеры транснациональных корпораций, управляющие цепочками поставок.
Это противодействие помогло им в прошлом. Но центробежные силы, разрывающие на части торговую систему, безусловно, являются их самым жестоким противником.
