Исторические травмы, которые привели к политическому кризису в Южной Корее
Введение военного положения бывшим президентом Юн Сок Ёлом вызвало быструю реакцию протестующих, закаленных в прошлых уличных боях между политическими противниками.
Злополучная попытка Юн Сок Ёля ввести военное положение в декабре 2024 года, которая продлилось всего шесть часов, была встречена быстрой мобилизацией как оппозиции, так и обычных граждан, которые окружили здание Национального собрания.
Союзники президента настаивали на том, что действия военных были лишь политическим спектаклем против оппозиционных законодателей, которые, по их мнению, парализовали способность государства функционировать в попытках объявить импичмент высокопоставленным чиновникам.
Но, согласно показаниям высокопоставленных чиновников министерства обороны и членов его собственной партии, намерения Юна были иными: они говорят, что он отправил элитные войска в Национальное собрание с явным приказом арестовать законодателей, прежде чем те смогут проголосовать за отмену его постановления о военном положении.
«Если бы войска действовали немного быстрее, мы бы откатились на 50 лет назад»,-говорит 60-летний Ли Донг-Хён, ветеран южнокорейских протестов 1980-х годов.
Этот эпизод заставляет вспомнить драматические события из недавнего прошлого страны:
- военный переворот в 1979 году и последовавшее за ним массовое убийство протестующих студентов в юго-западном городе Кванджу;
- многочисленные демонстрации на протяжении 1980-х годов, которые ускорили кончину военного режима;
- массовые «протесты при свечах» в 2016-17 годах, которые привели к импичменту и тюремному заключению бывшего президента-консерватора Пак Кын Хе.
Задержанные протестующие под конвоем вооруженных солдат в Кванджу, 1980 год.
Для большей части остального мира Южная Корея является одним из самых впечатляющих примеров экономического и политического успеха современной эпохи. Страна известна скорее своей яркой популярной культурой и производственными достижениями, чем своим травмирующим прошлым.
Но недавние события продемонстрировали, как Южная Корея сформировалась в результате жестокого периода диктатуры и последующим проблемным переходом к более демократическому режиму в 1980-х годах.
Как решение навязать военное положение, так и быстрый ответ на это решение, были основаны на политическом расколе, риторике холодной войны и личном опыте этих лет.
Интервью с аналитиками, политиками и простыми гражданами показывают, как воспоминания об этом периоде определили действия главных героев в этой последней корейской драме, от Юна и его группы консультантов до обычных протестующих, которые блокировали Национальное собрание.
Джон Делури, эксперт по азиатской политике и профессор Университета Луисса в Риме, говорит, что одним из решающих факторов событий декабря 2024 года было то, что законодатели, некоторые из которых были студентами, участвовавшими в протестах 1980-х годов, инстинктивно «знали, что делать», сразу же после постановления Юна.
«Они знали, что нужно немедленно, во что бы то ни стало, добраться до Национального собрания, чтобы провести голосование и убедиться, что голосование проведено с надлежащим соблюдением процедуры».
«То, как мы выражаем себя, может отличаться от 1980-х годов», - говорит Ли, ветеран протеста, - «Но боевой дух не изменился».
26 октября 1979 года авторитарный лидер Южной Кореи Пак Чонхи был застрелен в грудь и голову Кимом Джэ Гю, начальником собственной службы безопасности и главой Корейского ЦРУ.
После убийства Пака, который был движущей силой экономической модели государственного капитализма Южной Кореи (и так называемого «Корейского экономического чуда»), военные лидеры поставили во главе страны генерала Чон Ду Хвана, отвечавшего за расследование инцидента.
Чон незамедлительно арестовал военное руководство страны по сфабрикованным обвинениям в соучастии в убийстве, захвате власти и объявлении военного положения. Чон и его сторонники, члены секретной сети из южнокорейских военных, продолжили управлять страной до конца десятилетия.
Чонмин Ким, ведущий аналитик из сеульской фирмы Korea Pro, говорит, что переворот Чона и последовавшие за этим преступления его режима, среди которых наиболее известна резня в Кванджу, все еще сильно влияют на воображение жителей Южной Кореи.
«Старшее поколение не может забыть те дни, в то время как молодое поколение учит историю - не только о том, что сделал Чон, но и тот факт, что он и его сторонники позже были осуждены за госизмену и вошли в историю как злодеи», - говорит Ким.
Она отмечает, что в Университете Ёнсе, ее альма-матер, студенты по-прежнему проводят ежегодное празднование в честь Ли Хан Ёля, студента этого университета, который был смертельно ранен гранатой со слезоточивым газом во время демонстрации в 1987 году, когда режим Чона был свергнут и власть в Южной Корее перешла к демократам.
Во время протестов у Национального собрания в декабре 2024 года можно было заметить, что пожилые корейцы играют ведущую роль в организации мер по защите законодателей от солдат, прибывающих на военных вертолетах.
«Они не были профессиональными протестующими, членами оппозиционных партий или профсоюзов, они были обычными людьми, которым было в основном за пятьдесят и которые возвращались домой с работы, когда услышали новости», - говорит Ким.
«Но они были невероятно организованы, они убедились, что люди в безопасности, что люди защищают все выходы из здания и носят наушники, слушая текущие новости, чтобы знать, что происходит».
«Они также постоянно ссылались на прошлые события», - добавляет она, - «Они говорили сотрудникам полиции, которые пытались помешать людям пройти к зданию, что это будет «грех против истории», если кто-то из них будет замешан в государственных преступлениях, как в 1980-х годах - это станет темным пятном на их репутации на всю жизнь».
Делури говорит, что события тех дней показали, что «есть поколение южнокорейцев, которые в течение 80-х и 90-х работали, чтобы убедиться, что в стране сохранится власть гражданского общества».
«Любого жителя Южной Кореи среднего возраста так или иначе затронула борьба с военной диктатурой», - говорит Делури, - «Они создали систему, которая помогает им как можно лучше предотвращать именно такие действия, как те, что предпринял президент Юн».
Самого Юна с режимом Чона и его наследием связывают сложные отношения.
Будучи студентом юридического факультета в Сеуле, Юн и его одноклассники провели инсценировку суда для Чоном, во время которого они приговорили генерала к пожизненному заключению.
Юн рассказывал, как после этой инсценировки солдаты пришли в его дом в Сеуле, чтобы арестовать, и ему пришлось скрываться в доме его бабушки и дедушки на восточном побережье страны.
Но как политик, Юн, казалось, порой хвалил Чона, пытаясь обратиться к консервативной части своей партии.
«Часть действий Чона были неправильными, но многие говорят, что он был хорош в политике, если не считать военный переворот и подавление протестов в Кванджу», - сказал Юн, во время своей президентской кампании в 2021 году, добавив, что Чон назначал способных людей, которые обеспечили «гладкое выполнение государственных дел».
Позже он был вынужден извиниться за это высказывание.
Будучи президентом, Юн представлял себя как ярого сторонника либеральной демократии, используя слово «свобода» 39 раз за одну речь.
Но критики утверждают, что его жесткий политический стиль, мировоззрение холодной войны и опыт работы в качестве прокурора с жесткой линией, сразу превратили его в начинающего автократа.
Многие описали язык объявления Юном военного положения как поразительно старомодный и суровый, отмечая, что он называет лидеров оппозиции «про-Северокорейскими элементами», Национальное собрание описывает как «логово преступников» и обращается к гражданам «намеревающимся плеваться кровью».
«Я не поверила своим ушам, когда услышала, что он использует эти слова из прошлого», - говорит Ким Хана, 42-летний христианский пастор, участвовавшая в протестах на Площади Кванхвамун (центральная площадь Сеула).
«Он пытается представить всех корейских граждан в качестве левых и коммунистов», - добавляет она, - «Он пытается использовать психологическую травму старых корейцев, надавив на их воспоминания об усилиях по демократизации страны».
Но для многих оставшихся сторонников Юна его сообщение было по-прежнему привлекательным.
«Почему мы должны им привлекать его к ответственности? Каковы его правонарушения? Он поднял решение о военном положении ради людей, потому что не хочет видеть, как люди истекают кровью», - говорит 64-летний торговец, примкнувший к демонстрациями в поддержку Юна.
«Коммунисты не могут победить нас - если они это сделают, мы будем коммунистической страной под контролем Ким Чен Ына», - добавляет он, - «Протестующие, призывающие к импичменту Юна, злые люди. Коммунизм - это провал, но они хотят следовать за ним».
В то время как мнение тех, кто предупреждал об авторитарных тенденциях Юна, по-видимому, подтвердилось, многие корейские правые политики утверждают, что противники Юна - это левые политики, которые с выгодой для себя использовали болезненное прошлое страны.
Бывший чиновник из президентской администрации Юна утверждает, что лидеры оппозиции, которые провели последние два года, обвиняя Юн в создании «прокурорской диктатуры», пытались популистски использовать память о прошлых военных режимах.
Она отмечает, что лидеру Демократической партии Ли Джэмёну, главному оппоненту Юна и одному из главных претендентов на пост президента после импичмента Юна, было предъявлено обвинение в участии в схеме транзита миллионов долларов в Северную Корею через счета южнокорейского производителя нижнего белья.
«Объявив всех консерваторов сторонниками военного режима, демокрыт пытаются отвлечь всеобщее внимание от своих юридических проблем и скандалов», - говорит она, - «Они совершают преступления, а затем, когда их преследуют, они выставляют себя мучениками борьбы за демократию».
Аналитик Чонмин Ким говорит, что, хотя уже давно возникали тревожные признаки авторитарных тенденций Юна, грубые попытки левых партий представить его в роли «диктатора» с самого начале его президентства, оттолкнули умеренных избирателей.
«Ирония заключается в том, что, поскольку их риторика зашла слишком далеко, она сделала людей менее бдительными», - говорит Ким, - «Теперь они утверждают, что несут некоторую ответственность за ситуацию, в которой мы оказались».
Бывший чиновник администрации Юна добавляет, что южнокорейские консерваторы были «травмированы» из-за импичмента Пак Кын Хе, дочери убитого президента Пака Чон Хи.
Пак была привлечена к ответственности в 2017 году, а затем заключена в тюрьму по обвинению во взяточничестве и злоупотреблении государственными должностями, после того как выяснилось, что председатель Samsung Ли Джэ Ён потратил миллионы долларов, финансируя спортивную конную карьеру дочери давнего духовного советника Пак.
Обвинение Пак и Ли на самом деле контролировалось Юном, и в итоге открыло ему путь к президентству.
Раскрытие коррупции Пак привело к так называемым «протестам при свечах», мирным уличным демонстрациям, характеризующимся пением и коллективным участием гражданских групп, включая организации, представляющие самых разных людей, от геймеров до их матерей. Эти протесты были далеки от уличных битв 1980-х годов.
Дарси Драдт-Веярес, эксперт по южнокорейской политике, говорит, что протесты при свечах проиллюстрировали «уникальный способ мобилизации гражданского общества через сети, которые сохранились со времен периода демократизации».
Существование этих сетей вновь подтвердилось в декабре 2024 года, когда сотни тысяч людей собрались перед зданием Национального собрания, чтобы поддержать законодателей, голосовавших за импичмент Юна.
В итоге, демонстрации продолжились и отметили возвращение Корейской улицы в качестве важной силы в политику страны.
Но если протесты при свечах продемонстрировали демократическую устойчивость граждан Южной Кореи, то импичмент Пак также создал негативный прецедент для их избранных представителей.
В результате оппозиционные партии начали постоянно ходатайствовать против высокопоставленных должностных лиц администрации Юна, почти сразу же, как только он был избран - и это стало одним из его оправданий для введения военного положения.
Бывший чиновник Юна говорит, что в 2017 году многие консерваторы признали проступки Пак и поддержали ее импичмент. Но она также считает, что они пожалели об этом, когда решили бойкотировать голосование по импичменту в 2024 году.
«Многие из нас хотели поддерживать Юна не ради него или его партии, а потому, что не хотели, чтобы левые захватили власть и объявили консерватизм «злом», как они сделали это в прошлый раз», - говорит она.
