Свободные деньги увеличивают риски прямых инвестиций
Индустрия прямого инвестирования легко привлекает деньги, но инвестиции обходятся слишком дорого.
Привлечение денег - трудная задача для многих людей, но не для фондов прямых инвестиций. CVC, у которого сильные показатели в Европе, собрал € 16 млрд. в свой последний фонд и рассчитывает увеличить доходы до 3 - 4 млрд. евро. Это европейский рекорд, но только часть более широкой тендценции в прямом инвестировании.
Индустрия прямых инвестиций с выкупом средних компаний выросла в США и расширилась в каждом экономическом сегменте, от крошечного до огромного.
Alexa Chung, британская модель и телевизионная знаменитость, выпускает новый дизайнерскиий бренд, поддержанный Питером Дубенсом, соучредителем фонда прямых инвестиций Oakley Capital.
Фонд суверенного богатства Саудовской Аравии инвестирует 20 миллиардов долларов в инфраструктурный фонд, управляемый Blackstone.
Китайская инвестиционная корпорация (China Investment Corporation) тем временем выкупила у Blackstone европейскую логистическую группу Logicor за 12,25 млрд. долларов. Прибыльные выходы, такие как этот, стимулировали увеличение количества свободных денег.
В прошлом году фонды прямых инвестиций в Европе собрали 75 млрд. евро, сообщает Invest Europe, и инвесторы все чаще рассматривают европейскую экономику как привлекательную цель для прямых инвестиций наравне с США.
Основной фактор, лежащий в основе потока денег, заключается в том, что за последние годы прямой инвестиционный капитал не только хорошо зарекомендовал себя, но и показал лучшие результаты, чем многие альтернативы.
Деньги, размещенные в лучших PE фондах, дали более высокую прибыль, чем фондовые рынки, даже с учетом значительных расходов на фонды PE. Между тем хедж-фонды изо всех сил пытались добиться прибыли.
Инвесторы все чаще доверяют венчурному капиталу, который запускает новый бизнес более энергично и тщательно, чем государственные компании. Денежные средства при этом обычно возвращаются путём выплаты дивидендов и выкупа акций. Гораздо реже они реинвестируются во внутренний рост бизнеса. Фонды прямых инвестиций часто покупают компании, требующие изменений и развития.
У фондов есть преимущества перед публичными компаниями. У них больше времени для внесения изменений, поскольку им не нужно беспокоиться о колебаниях квартальных прибылей. Отличии от публичных компаний, руководители бизнеса с прямыми инвестициями не находятся под жестким давлением со стороны общественности.
Но радужное состояние отрасли вызывает озабоченность.
Одна из проблем заключается в том, что отрасль переполнена кредитными деньгами: она была на пике в 2007 году, когда средства, заимствованные в основном для консорциума, оказались под ударом из-за кредитного кризиса 2008 года. Некоторые фонды также кредитуют компании и собственность таких предприятий, как поставщики ипотечных кредитов в США.
Второе беспокойство заключается в том, что, как и в случае с имуществом, низкие процентные ставки и высокая ликвидность, как правило, повышают стоимость использования инвестиционного капитала. Для любого фонда прямых инвестиций чрезвычайно сложно идентифицировать недооцененные активы, так как любая побочная или потенциальная сделка привлекает на аукцион заинтересованных покупателей.
Каждый фонд прямых инвестиций обязуется оставаться дисциплинированным, но никто не может позволить себе оставаться в стороне слишком долго и ждать затишья.
В-третьих, владельны компании с прямыми инвестициями склонны к сокращению расходов, чтобы обеспечить высокую доходность для инвесторов в течение пяти лет, так как им приходится много платить за корпоративные активы.
Например, сейчас жюри выясняет, сможет ли 3G, возглавляемый бразильским фондом прямых инвестиций, отторгнутым Unilever в начале этого года, создать устойчивый бизнес, сильно сократив расходы.
Прямые инвестиции не только стали частью структуры экономической жизни, но процветают в эпоху низких процентных ставок. Отрасль должна доказать, что может противостоять старым ловушкам, в которые она попадает, когда появляется много свободных денег.
